Масоны. Том 2 [ Большая энциклопедия] - Мария Григорян

польского Востока деятельность польских масонов направляется к подчинению ему возможно большего количества масонских организаций, к освобождению их от иностранной зависимости и укреплению в них национального чувства; под власть польского Великого Востока постепенно переходят и французская ложа «Соединенных братьев», и расположенные в пределах бывшей Речи Посполитой немецкие ложи: торнская, гнезненская и др.; одновременно с этим польские ложи пополняются большим количеством известных своим патриотизмом поляков евангелического и иудейского вероисповедания, которые даже выбираются в члены капитула; работы в ложах и Великом капитуле ведутся теперь не на французском, как раньше, а на польском языке, и в ритуал вводятся национальные эмблемы. Сердца масонов бьются в унисон с сердцами всех поляков, ждущих войны Наполеона с Александром и готовящихся к «великому делу восстановления родины». Политические события 1812–1813 гг. вновь вызывают перерыв в деятельности масонов, но, несмотря на официальное постановление Великого польского Востока от 30 января 1813 г. о закрытии масонских лож, некоторые из них и сам Великий капитул продолжают тайно свои работы в течение всего 1813 г.; благотворительные масонские общества в Варшаве, Вильне, Кракове и других городах, управляемые избранными из среды местных лож комиссиями, оказывают деятельную помощь находящимся в госпиталях больным, военнопленным и семействам погибших в боях.

В 1815 г. польское масонство вступает в новую фазу, после присоединения, согласно постановлению Венского конгресса, значительной части Варшавского герцогства к Российской империи в виде отдельного, наделенного собственной конституцией государства, так называемого Царства Польского. Польские масоны, назвавшие, как уже сказано, в конце XVIII в. в честь русской «великодушной монархини» одну из своих лож ложей «Екатерины под Северной Звездой», затем окружавшие ореолом Наполеона, «ниспосланного Провидением для освобождения польского народа», теперь, после его падения, обратили свои взоры к восходящей звезде русского императора, который оказывал знаки внимания Косцюшке, дружил с кн. Адамом Чарторыским и не пожелал при въезде в Краков принять ключи от президента города, называя себя «не победителем, а другом поляков».

Два (см. рис. на стр. 299) стекла с польскими масонскими знаками. Фон золотой, знаки черные) (Собрание пр. пов. Патека)

Начинается полоса веры в нового «воскресителя» Польши, императора Александра, «призванного защитника польской свободы», давшего уже многое, уже восстановившего на Венском конгрессе «загубленное польское имя» и манящего новыми обещаниями, располагающего средствами возродить всю Польшу «от моря и до моря». Вера эта, на первых порах глубокая и искренняя, находит свое отражение и в масонских организациях, в речах мастеров и ораторов, в «досках» братьев, в их песнях, гимнах и одах, выражающих преклонение перед королем, который, восседая на троне Пяста, дает возможность Вольным Каменщикам, презрев грозную волну фанатизма, воздвигать алтари в честь истины и мудрости. Приехавшего в ноябре 1815 г. в Варшаву Александра масоны чествуют торжественным банкетом, устроенным в здании местного Верховного капитула, ярко по этому случаю иллюминованном и украшенном транспарантом с инициалом императора и надписью: «Осчастливленные прибытием монарха» (recepto Ceasare fences). Александр I благосклонно принимал выражения патриотических чувств, воодушевлявших польских масонов, оказывал им знаки своего монаршего благоволения, сам втайне принадлежал к Великому польскому Востоку и вносил на его нужды в качестве брата и протектора щедрые пожертвования. Двоякою целью, по мнению проф. Аскеназы, руководствовался он в данном случае: созидательною и охранительною. «С одной стороны, он хотел использовать польское масонство для проведения своего проекта касательно слияния Литвы с Польшей и, насаждая масонские ложи одновременно в Царстве Польском и Литве, влиять при их посредстве на общественное мнение, подготовить путем восстановления прежней польсколитовской масонской унии унию политическую; ему не было безызвестно враждебное отношение к занимавшему его проекту некоторых кругов литовского общества, опасавшихся главным образом усиления податного бремени и крестьянской реформы в Литве. С другой стороны, Александр стремился к секуляризации польского масонства, к приданию ему характера государственного учреждения, к подчинению его собственному контролю и руководству им» (Голос минувшего, 1913, кн. V, стр. 32).

Исполнителем этих предначертаний Александра I был генерал Александр Рожнецкий, избранный в 1816 г. заместителем Великого мастера польского Великого Востока, близкий друг всевластного императорского комиссара в Царстве Польском Н.И. Новосильцева, начинавший тогда свою карьеру шефа жандармов и начальника тайной полиции в Царстве. Первую возложенную на него задачу, сводившуюся к количественному усилению масонства, он исполнил вполне успешно. В 1815 г., в момент возрождения Великого польского Востока, в Царстве Польском насчитывалось только 13 лож; в 1817 г. их было уже 20, в 1821 — 32. Окрепло также польское масонство в Литве. Со времени последнего раздела Речи Посполитой оно находилось здесь в состоянии упадка; восстановленное около 1810 г., оно опять зачахло вследствие политических событий 1812 г.; теперь, с 1816 г., и старые литовские ложи быстро возрождаются, и открывается ряд новых; каталог Великого польского Востока насчитывает за 1818–1819 гг. в литовской провинции 12 лож. Осуществилась также польско-литовская масонская уния; ввиду принадлежности к литовским ложам значительного количества видных общественных и государственных деятелей, профессоров Виленского университета и других лиц уния эта могла бы действительно служить почвой для будущего политического объединения Царства Польского с Литвой; но заключенная лишь в марте 1819 г., она не отвечала в тот момент видам русского императора, который успел усомниться в правильности своей польской политики и в целесообразности территориального расширения Царства Польского.

Польские масонские символы и знаки из собр. пр. пов. Патека

Не лишены интереса события, предшествовавшие заключению этой унии; здесь, в этих событиях, на масонской арене, нашел себе миниатюрное отражение большой давнишний спор России с Польшей из-за Литвы. Пройдя различные фазы, спор этот в разбираемое время свелся к вопросу о возвращении полякам пяти литовских губерний: Виленской, Гродненской, Минской, Волынской и Подольской, которые еще при Екатерине II перешли к России и на которые именно распространялась деятельность возрожденных провинциальных лож, литовской и волынской. Инкорпорация этих губерний занимала умы польских государственных деятелей за весь период существования Царства Польского; соединение с братьями-литовцами, с которыми поляки целые столетия шли рука об руку, составляло предмет горячих стремлений граждан Царства; а включение в свой состав литовской и волынской ложи представлялось Великому польскому Востоку в виде своего рода вопроса чести. Иначе смотрели на это дело в России. Император Александр, дававший, правда, в первые годы после Венского конгресса торжественные обещания исправить «историческую несправедливость», совершенную его бабкой присоединением к Царству упомянутых губерний, впоследствии, с общим поворотом правительственной политики в сторону реакции, отказался от этих своих планов; русские общественные круги недружелюбно относились к расширению Царства Польского за счет западных губерний империи; а русские масоны, перенеся этот исторический спор в свою плоскость, уполномочили